Юрий Васильевич Бондарев. Сегодня, в день 75-летия Победы, предлагаю поговорить о его романе «Берег». Опубликованный в 1975 году, он относится к так называемому «зрелому» периоду в творчестве писателя, когда голос автора уже окреп и не срывается, как в первых послевоенных повестях и романах, но еще не отяжелел и не понижается до мрачных пророчеств и гневных проклятий произведений поздних, когда писатель, категорически не принявший перестройку и все, что с нею связано, добровольно устранился от любых официальных мероприятий и воспринимал события, происходящие в нашей стране, исключительно как историю сплошного предательства и грехопадения. Возможно, когда-нибудь мы рассмотрим его роман «Бермудский треугольник», увидевший свет в 1999 году. Когда-нибудь. Но лучше не сейчас.
В романе «Берег» Юрий Бондарев хорош ничуть не менее, чем в раннем своем творчестве. Конечно, он прежде всего автор военной прозы, и уверенней всего его голос звучит на фоне грохота выстрелов, разрывов бомб и снарядов. Однако и сцены из жизни послевоенной Германии, и особенно таежная глава (как будто вышедшая из-под пера Григория Федосеева) нисколько, на мой взгляд, не уступают батальным сценам.
Отдельного упоминания заслуживает Бондарев-лирик. Душевные порывы его героев, их переживания в общении с противоположным полом не отличаются, скажем так, излишней гибкостью и изысканностью. Ну что бы было главному персонажу того же «Берега» – писателю-фронтовику Никитину, в личности которого легко угадываются автобиографические черты, – не пожалеть влюбленную в него немку Эмму? Именно что пожалеть: никаких – боже упаси! – пошлых романов-адюльтеров, просто отнестись к женщине, через всю свою жизнь как святыню пронесшей любовь к молодому советскому офицеру, чуть мягче и деликатней? С другой стороны, возможно, именно граничащая с жестокостью жесткость героя, его подчеркнутая нечуткость не позволили прекрасному несбывшемуся превратиться в банальную драму. Тут, полагаю, мнения читателей и читательниц рискуют основательно разойтись.
Роман начинается с того, что два советских писателя-фронтовика Вадим Никитин и Платон Самсонов прилетают в ФРГ по приглашению тамошних издателей. Ситуация уже сама по себе щекотливая: последний раз друзья навещали Германию ровно 26 лет назад, весной 1945 года. И отнюдь не в качестве литераторов. При этом западные немцы – они такие обходительные и вежливые, такие политкорректные, что на их фоне наши фронтовики с их воспоминаниями об огнях-пожарищах и друзьях-товарищах, с их идеологической прямолинейностью и моральным кодексом строителя коммунизма смотрятся, мягко говоря, простовато и грубовато. Вместе с тем не стоит забывать, что за лощеным фасадом собеседников Никитина и Самсонова, за изысканной их утонченностью стоят Аушвиц и Бухенвальд, Бабий Яр и Хатынь. И что в гости их – с их благожелательными улыбками и хорошими манерами – в 1941 году к нам никто не звал. Герои Бондарева об этом помнят крепко. Сам автор, похоже, не забывал ни на миг. Не стоит впадать в историческую амнезию и нам, их потомкам. Особенно на фоне современных рассуждений на тему: кто Вторую мировую войну развязал, кто в ней больше других пострадал и кто же ее в конечном итоге выиграл.
По сложности затронутых в книге тем, по мастерству исполнения Бондарева по праву можно поставить в один ряд с лучшими мировыми авторами послевоенной эпохи. Такими как Гюнтер Грасс, Итало Кальвино, Макс Фриш, Робер Мерль, Джеймс Олдридж, Курт Воннегут и др.
Юрий Васильевич, безусловно, один из крупнейших русских прозаиков второй половины XX века. С ним можно не соглашаться, спорить. Особенно – в вопросах идеологии и политики (тут желающих подискутировать с автором «Берега», уверен, будет немало), да и нравственные аспекты могут вызвать вопросы (все-таки советская мораль была довольно неоднозначным явлением). И не всегда аргументы писателя, приводимые им в защиту своих взглядов, будут исчерпывающи и неотразимы. Однако игнорировать, вычеркнуть, забыть этого автора невозможно. Как невозможно и переоценить его вклад в русскую литературу. Книги его не устареют, не утратят актуальности при любом политическом режиме, при любой идеологической системе в нашей стране.
Что же касается аудиоверсий романа, то здесь варианты имеются, что называется, на любой вкус и цвет. Тут вам и классическое прочтение от студии «Логос» в исполнении Вячеслава Герасимова, и запись Республиканского дома звукозаписи и печати УТОС (Николай Козий), и аудиокнига от Кемеровской областной специальной библиотеки для незрячих и слабовидящих (Лариса Юрова), и, наконец, звуковая версия романа в исполнении артиста Владимира Левашева (запись «Радио Звезда»).
Желающие могут прослушать и поставленный по роману радиоспектакль 1979 года с участием таких актеров, как Юрий Соломин и Валерий Носик. Одну из первых своих ролей сыграл там выпускник Театрального института имени Щепкина, ныне хорошо известный большинству любителей аудиокниг диктор студии «Союз» Александр Клюквин.
А для совсем уж шапочного знакомства (вполне, впрочем, достаточного, чтобы заинтересоваться романом и впоследствии прочесть его полностью) рекомендую несколько удачно подобранных отрывков, прочитанных народным артистом РСФСР, актером Малого театра Юрием Каюровым.
В общем, все умерли
Яна Вагнер. Вонгозеро. – М.: Эксмо, 2011
Яна Вагнер. Живые люди. – М.: АСТ, 2013
На самом деле не все. Но довольно-таки многие. И именно поэтому не хотел делать предметом обзора и разбора романную дилогию современной российской писательницы Яны Вагнер «Вонгозеро» и «Живые люди». Очень уж мрачное произведение. Однако посмотрел на перечень книг, обозренных мною до этого: «Слепота» Сарамаго, «Не отпускай меня» Исигуро, «Зулейха открывает глаза» Яхиной, «Лавр» Водолазкина – и понял, что дилогия Яны Вагнер на их фоне еще ничего, мягко стелет.
«Вонгозеро» (2011) – дебютный роман писательницы привлек внимание читателей и критиков и был номинирован на премии «Нос» и «Национальный бестселлер». В 2013 году увидело свет его продолжение – роман «Живые люди», также удостоенный номинации на «Нацбест». А в 2019 году «Вонгозеро» легло в основу телевизионного сериала «Эпидемия», который, конечно, не вызвал в обществе такого восторга и негодования, как другая недавняя многосерийная экранизация, но зато куда актуальней сегодня благодаря своей теме.
На днях общался с коллегой-читательницей, которая попеняла мне – мол, очень уж мрачные тексты выбираю для своих обзоров, а негатива сейчас и без того хватает. Поблагодарил собеседницу за ценное замечание и, пожалуй, впервые задумался: а не пересаливаю ли и впрямь по части трагической стороны бытия, его печалей и скорби? Впрочем, большинство из отобранных мною книг оканчиваются все же за здравие – то, что не убивает героев, делает их сильнее. Вопрос лишь в том, равен ли счет удач и бед, и не чрезмерны ли оказались тернии, сквозь которые героям пришлось прорываться к звездам?
«Вонгозеро» и «Живые люди» – из той же славной плеяды оптимистических трагедий, к коей относится большинство рецензируемых мной произведений.
